Не знаю, где, в каком пространстве, в каком нехоженном краю мы окунём к исходу странствий в живую воду жизнь свою.
Но знаю – там, у перехода в иной простор, раздел иной, отыщем мы живую воду – живую для Земли святой.
Пожалуй, этими строчками Ефима Гаммера стоит предварить мой небольшой рассказ. Человек он необычайно талантливый, занимается – и успешно, вещами разнобразными. Поэт, художник, график, редактор, прозаик, боксёр... Вообще-то его боксёрские достижения обычно ставят на первое место – настолько они выдаются из ряда. В 67 лет бывший чемпион Латвии по боксу становится в 27-й раз подряд (!) чемпионом Иерусалима – самый старший из конкурентов моложе в 2 раза. Но, хотя мне, спортсмену, близок такой спортивный подвиг, это – всё-таки не поиск нового. И новый синтетический (живописный?) стиль, соединяющий живопись, графику, поэзию и «дроблённую» прозу – «гаммеризм» - интересен, но уж слишком неподражаем и индивидуален. Он, пожалуй, тоже в большой степени «для себя». А вот насыщенное чрезвычайным, почти «боксёрским» напряжением желание: прорваться за завесу, со-поставить миры, вынудить жизнь и смерть заговорить голосами собственными, не повторяя прежнее,- через своё, писательское горло – вот это уже, видимо, для нас. Я даже не знаю, он «реалист» или «фантаст» - как-то это в другой плоскости. Образы и темы Гаммера – из нашей непосредственности, а вот средства художественные... Скорее, назваться должно: «поединок с небесами» - зачем?, что это значит?, где корень и исход?.. Просто полезно вспомнить, что одно из возможных значений имени «Исраэль» - «боровшийся с Б-гом». Знаете, когда праотец Яков получил это имя? После поединка с Ангелом Смерти. Свою «Стихографию» Ефим начал циклом: «Когда спасаются мёртвые». И мне потому мерещится, что поэзия Гаммера – просто классический еврейский жанр. «Нет нового под Солнцем» – возвещал Коэлет, Собиратель. И мудрецы уточняют: «значит, над Солнцем – в духовном – есть новое». Мне кажется, в своём состязании с небесами Ефим Гаммер старается перевернуть, как бы «проткнуть» эту несводимость - и превести НОВОЕ «под Солнце». Не знаю, возможно ли это, но очень хотелось бы, чтобы – «да».
Ефим Гаммер
Когда я не знаю причины, колотится мыслей простуда. Хотя не по рангу и чину, хожу я «туда» и «оттуда».
Что вижу в ином измерении иною сетчаткой глаза?
Ковчег? Сын Давидов? Моление?
Быть может… Быть может… всё сразу.
*** Во имя тишины в ознобленной квартире мы говорим, стаканами стуча, о всякой чепухе – сиречь о судьбах мира, чтоб не угасла Б-жия свеча.
Она горит, горит в ознобленной квартире, пока не подожжет
многострадальный дом.
И будет вновь пожар.
Хотя… о судьбах мира
сподобней говорить,
управившись с огнем.
***
Слепые ведут слепых путями слепой надежды. Им светит слепая звезда, своим ослеплённая светом. Но сколько в пути не плутай, окажешься в небе нездешнем – наедине с душой своей, дыханием Б-жьим согретой. Живые ведут живых по детству – любовью и лаской. Потом, через годы взросленья – напутствием и соучастьем. Но вдруг обрывается жизнь на самом разгоне в прекрасный, в такой предсказуемый мир, чарующий вечностью счастья. О, Г-споди! Предвосхити летопись жизни и смерти. О, Г-споди! Пощади! Избавь нас от этого знанья. Часы живых, прошу с часами мертвых сверьте И вслушайтесь, и вслушайтесь в их слитное звучанье. *** Что гонит нас, паломников веков, из лабиринта, где мы все родились, от сытости, дарованной как милость, от бытия по имени ЗАБЫТОСТЬ - от всех по мерке скроенных оков, в иную жизнь, где солнце выест сырость из наших, утомленных страхом снов?
Что гонит нас, паломников веков, радетелей великого похода, - к истокам человеческого рода – туда, где свет земли и небосвода для каждого непостижимо нов, где, мировую делая погоду, нам обрести судьбу свою и кров?
ЧТО ГОНИТ НАС, ПАЛОМНИКОВ ВЕКОВ?
*** Григорию Гросману
Холмами Иудеи проложена земля. Но где я, где я, где я? и разве – это я? Мне – сердце Маккавея. Родился, знаю – для… Но где я, где я, где я? И разве это я?
В тебе я или в этом, не ясном наяву? Живу, пылинка света, живу – живу – живу. Во храме и в заветах, в плену, в расстрельном рву – живу, пылинка света, живу – живу – живу.
***
В нежданный День Календаря вздымилось небо. Живем теперь, благодаря тому, что слепы, не видим метку – «в Б-жий суд» у тех, кто спехом войдет в разорванный маршрут земного эха, кто – от Нью-Йорка до Москвы – вдруг вбит в Израиль, когда – куда ни норови, вхож – в Дельфинарий.