1 Мерцает ранняя звезда. Ей в небе блеклом одиноко. Она боится ненароком свалиться вниз — на города, и затеряться между слез, меж брызг вина, насмешек, граций. Она не может затеряться лишь в небе синем — среди звезд.
2 Ночная темень — призраки веков. Высокий полдень — нового приметы. Из тьмы и призраков таинственно влеком я к обжигающему свету. День зарожден, хотя земля во мгле. День умирает, хоть и брызжет солнце. И жить мне, жить, наверно, на земле — всегда. Фантастика, но жизнь не оборвется. Я в бег веков немыслимых ворвусь, пробьюсь к потомкам генными ростками. Но отчего ж тогда на сердце грусть? И почему мой взгляд на звездах замер?
3 Упало солнце в обмолот руин. И дождь упал в приблудные канавы. Нокаутер-боксер упал на ринг. И в сердце взгляд упал лукавый. Я — солнце, дождь, боксер и взгляд. А проще говоря — писатель. Живу себе в словах и рад, что кем-то стать могу я слова ради.
4 А там, где черные миры зияют пропастью на небе, не ждем мы солнечной игры – там звезды от рожденья слепы. И черный свет они цедят со дна глубокого колодца. Их черный свет, как скрытый яд в земное сердце тайно льется.
5 Замкнуто пространство кругом временным. Делим круг на части росчерком сквозным. В росчерк жизнь вложили. Буковки вразлет. Ждем: графолог-вечность почерк разберет. Разберет-оценит, скажет тет-на-тет. Долго ожиданье, до скончанья лет.
6 Извилистой тропой забот иду я в рубище и босый. И жду, когда шальные грозы обрушат дождь в земные грезы. и день желанный — мой — придет. Извилистой тропой забот иду — шаги питают эхо. Но где мой день? Ему не к спеху. Устроил он вдали потеху. Я жду, а он… Он не идет.
8 Зачем впадать в уныние? Быть может, так. Но ныне я, ужаленный судьбою, тоскливым волком вою. А это столь же нужно мне, как тот же волчий вой луне.
9 Мои болетворные струны – не струны, а нервы витые, натянутые на лиру, дарованную судьбой, поют только ночью лунной, когда оживают святые и слезно взывают к миру, чтоб стал он самим собой.
10 Ищу себя. И вижу отраженный свет глаз моих… Сквозь звездные миры проходит он — идет, как прокаженный, нанизанный на кончике иглы.