Если совесть, значит, совесть (опубликовано в журнале "Крругозор" - США
эпиграф О, нашей мысли обольщенье, Ты, человеческое Я, Не таково ль твое значенье, Не такова ль судьба твоя? /Ф. И. Тютчев. "Смотри, как на речном просторе...", 1851/
Изболевшее слово, многослойный расклад. Пули снова и снова, и все наугад. Не пройти, не проехать. Не вернуться назад. Многословное эхо. Невпопад. Невпопад. Было. Будет. И снова повторится стократ - изболевшее слово, многослойный расклад.
2.
Если совесть, значит, совесть. Точек нет и запятых. Человек - не то, что повесть, он скорей короткий стих. Прожил, дожил, обнаружил хоровод болячек разных. И устроил себе ужин в час, когда и пить опасно. Выпил, допил и накрылся долевой лепешкой пресной. И сквозь смерть ему приснился сон, что прожил интересно.
3.
ИНВАЛИД С КАТАЛКОЙ
В семь лет, самый маленький в первом классе, я был выше безногого инвалида с каталкой. Он гонялся со мной наперегонки, зная, что победитель получает горбушку пахучего хлеба, что нес я из Рижского Асопторга домой. Мне не жалко было горбушки для инвалида, отрезанной у входа в мой дом острым ножом немецкого закала, который "взят вместе с жизнью у фашистской скотины". Я мог легко обогнать каталку. Но что за резон - побеждать инвалида? А самое вкусное место в хлебе - горбушка - мне достанется и после соревнований, у хлеба их две. "Мою" горбушку инвалид отрезал с той же сноровкой, что и первую, и не ошибался ни на миллиметр. "Глаз - алмаз!" - говорил он. И в доказательство этого брал придорожный камушек и с необыкновенной меткостью запускал его в дверную табличку с номером дома. - Снайпер! - говорил я. - Снайпер! - соглашался инвалид, и пальцем тыкал в медали на лацкане пиджака. - Сколько фрицев ты убил? - Все мои. - Не твоих, значит, водят тут по улице? - Чинить, что разрушили… - Ты не думаешь их убивать? - Они пленные. Это не моя забота. - А чья? - О них позаботится Софья Власьевна. - Кто это? - Вырастешь - узнаешь. - А о тебе кто позаботится? - Она же. - Софья Власьевна? - Само собой. - Как она о тебе позаботится? - Да уж позаботится... Через неделю инвалид сгинул с улицы Аудею вместе со своей каталкой. И я так и не узнал, как позаботилась о нем Софья Власьевна. Пленных немцев отпустили на волю. А что стало с инвалидами об этом в газетах не писали. Но слухи носились в воздухе, обрастая такими словами: "загрузили их на баржи с открывающимся дном и утопили, как котят".