Тетя Фаня – артистка цирка, женщина сорока лет. Фима, ее племянник, девяти лет. Старший лилипут Петя, тридцать пять лет. Дюймовочка – лилипутка девятнадцати лет. Лилипутки – от двадцати до тридцати лет. Эдик Сумасшедший – подросток, лет пятнадцати. Дворовые мальчики восьми-десяти лет.
Представление первое
Небольшая комната с открытой дверью на кухню. Сбоку пианино, на нем аккордеон. Накрытый стол, с графинчиком, различными закусками, тортом. На стене цирковая афиша. Крупным шрифтом: «Фаина Гаммер - «Человек-оркестр», руководитель музыкальных номеров с лилипутами». По комнате снуют малорослые артистки, расставляют тарелочки, бутылки с лимонадом, рюмки. Петя, самый старший по возрасту лилипут, ростом едва достающий до подоконника, раскрыл у окна серебряный портсигар, и обратился на равных, не воспринимая разницы в возрасте, к девятилетнему Фиме - племяннику тети Фани.
Петя: - Куришь?
Фима утвердительно кивнул и скосил глаза на тетю Фаню. Она не нахмурилась. Тогда Фима вынул из предложенного портсигара сигарету и закурил. А, закурив, стал выдыхать дым через нос и небрежно, с легкостью бывалого курильщика, пускать его кольцами.
Петя: - А ты можешь, чтобы кольца сцепились между собой? Фима: - Могу! Петя: - Давай соревноваться, у кого лучше получится.
Они стали соревноваться. Лилипутки, пробегая мимо с бокалом или тарелочкой, то и дело задевали Фиму подолом цветастого платьица, бедром, локоточком. Заденут, скажут: «Извините, пожалуйста» и – в хиханьки. И под хиханьки поддразнивали старшего лилипута Петю.
Лилипутки: - Не тужись, не тужись. - Коптишь зазря потолок. - Куда тебе с ним справиться?
Петя краснел от досады и делал вид, что не реагирует на «достачу». Наконец, не выдержал…
Петя: - А теперь бороться!
И как был – при галстуке, в отглаженном костюме с цветком в петлице – бросился на Фиму. Минута, и он уже барахтался на полу под своим соперником. Кружащие по комнате лилипутки восторженно аплодировали победителю. Самая красивая из них, со сказочным именем Дюймовочка, приколола Фиме на грудь, на помятую в борьбе безрукавку, алую гвоздику.
Дюймовочка: - Вот, Фимуля, подарок тебе от юной Дюймовочки.
Лилипутки на разные голоса: - Принимай! Принимай! Она тоже «человек-оркестр». - Как твоя тетя. - Правда, тетя твоя – большой оркестр, с Большой театр. - А она – маленький, с Кукольный театр юного зрителя. - Вот такой, - показала одна из лилипуток на пальцах. - Маленький-маленький... - Совсем незаметный. Ее так и объявляют на манеже: «Спешите видеть: самый маленький в мире человек-оркестр!» - Она у нас оркестр в миниатюре. - Но работает за большую зарплату. Да-да! - Тетя Фаня выносит ее на арену в футляре от аккордеона. Открывает его, а оттуда выскакивает наша красавица. - И играет, играет. Сразу на всех инструментах.
Дюймовочка, не слушая дурачившихся подружек, по-цирковому нараспев повела: - Чемпионат мира по французской борьбе завершен! В этом состязании сильнейших атлетов Земного Шара победил юный Геракл Фимуля, племянник руководительницы нашего номера Фаины Гаммер…
Лилипутки: - Еще не женатый племянник… - Девки, берегись!
Дюймовочка, встав на цыпочки, подняла руку победителя высоко вверх. - Чемпионом мира признан победитель Черной Маски, Джека Потрошителя и нашего несравненного Петечки… - она выигрышно затянула паузу и… - Чемпионом! Мира! Провозглашен! Оркестр, туш!
Тетя Фаня, «человек-оркестр», сыграла туш на стареньком «Хоннере» с выгнутой клавиатурой. Обиженный лилипут Петя поправлял на себе костюм. Хохочущая Дюймовочка прижала Фиму к груди и давай наклеивать назойливые «поцелуйчики с помадой» на его не очень изворотливое лицо.
Лилипутки вразнобой:
- Влюбилась! Забегала поцелуйчиками с помадой! Хи-хи! - Какая пара, просто загляденье! Ха-ха! - Такой кавалер на улице не валяется! - Хи-хи! Не алкаш, на подзаборовец! - Петечке теперь отставка! Довоевался! Ха!
На последнее «ха!» старший лилипут Петя отреагировал очень болезненно и, не пожав даже сопернику руку, угрюмо поволокся через хоровод насмешниц к столу, где графинчик, колбаска, селедочка в укропчике, а еще – торт и конфеты.
Дюймовочка Фиме на ухо: - Пошли, чемпион моего сердца. А то Петечка все вкусненькое съест, он такой.
И потянула Фиму к столу, усадила на стул возле себя, напротив старшего лилипута Пети, который на самом-то деле никого не объедал. Он больше пил, чем ел. Так что Фиме достался самый лучший кусок торта, с шоколадкой в креме и глазком варенья. А Дюймовочка, пока он объедался, выпорхнула из-за стола и давай рыться в своем саквояже, чтобы отыскать там фотокарточку. Отыскала и вернулась к столу.
Дюймовочка: - Вот тебе фотка, Фимуля. Фотка с моим автографом. На память о нашей встрече.
Фима взял у нее фотокарточку. И, смущаясь, спросил: - А где автограф? Дюймовочка: - Там! Там! Где фотка, там и автограф.
Фима, сидя за столом, повертел фотографию в поисках автографа. Ничего, к собственной досаде, не обнаружил. Но вида не подал. Наоборот, будто не обманулся в ожиданиях, показал снимок всем. Дюймовочка была изображена на крышке рояля, в полный рост, с чуть ли не игрушечным аккордеончиком.
Лилипутки весело выкрикивали: - Тили-тили-тесто! - Красавица-невеста! - С такою каждый рад - Хоть десять раз подряд, - Будь Фима он иль Макс, - Сходить, влюбившись, в ЗАГС.
Петя, ворчливо: - Она уже замужем. И не морочьте мальчику голову! Фима: - А мне голову никто не заморочит. Я уже всю таблицу умножения наизусть выучил. Петя: - Ты хочешь сказать, что у тебя серьезные намерения? Фима: - Я не знаю. Тетя Фаня: - Не ставьте ребенка в дурацкое положение! Петя: Но он намекнул, что него серьезные намерения. Тетя Фаня, с иронией: Очень серьезные, Петечка. Разве ты не заметил, что он свидания своим девушкам назначает только у ЗАГСа. Петя: Мне еще не хватало за ним присматривать. Мало мне моей Дюймовочки-вертихвостки? С ней же нельзя ни к кому в гости зайти. Сразу сядет к кому-то на колени, и начнет шашни крутить.
Фима инстинктивно скинул с колен крошки торта. И поднялся.
Фима: - Мне к пацанам надо.
Первая лилипутка: - А это далеко от ЗАГСа? Фима: - Во дворе. Вторая лилипутка: - И сколько их во дворе? Фима: - Пять штук, не считая девчонок. Третья лилипутка: - Девчонок нам считать не надо. Отсчитай нам пять штук пацанов и веди их сюда. Фима: - Они застесняются. Первая лилипутка: - Мы их тортом угостим. И лимонадом. Фима: - Все равно застесняются. Вторая лилипутка: - Чего так? Холостые? Фима: - Не женатики, скажете, то же! Мы ведь в войну играем, а не в детки-матери! Третья лилипутка: - Подрастете, в другие игры заиграете. Фима: - У нас настоящие погоны есть, со звездочками. Юлькин дядя, как вышел в майоры, подарил нам все свои старые погоны, с одной полоской. Вот мы и играем в войну. Зачем нам другие игры? - Отдал честь и по-военному сказал: - Честь имею! Первая лилипутка: - Так мы и знали, холостой! Фима поспешно вышел за дверь.
Представление второе
Во дворе, в ожидании рассказов из цирковой жизни, мальчишки сгрудились вокруг сидящего на спинке скамейки Фимы.
Фима: - Не поверите, меня назвали чемпионом мира по борьбе. Леня: - Врешь! Фима: - А вот и не вру! Я поборол Петечку. А он такой… Жорка: - Какой? Фима: - С меня ростом. Но тяжелей. Жорка: - Подумаешь, удивил. Мы все с тебя ростом. Фима: - Но вы за это получаете только пинки в задницу, а он зарплату. За маленький рост – большую зарплату. Так-то! Эдик Сумасшедший: - Финичка! Я тоже хочу зарплату. Фима: - Эдик, но ты выше всех ростом. Эдик: - На голову. Леня: - На две головы. Эдик Сумасшедший: - Давай равняться!
Он встал рядом с Леней, спина к спине. Жорка взобрался на скамейку, положил руку Лене на голову, пальцами к затылку Эдика Сумасшедшего.
Жорка: - На полторы головы, тютелька в тютельку. Эдик Сумасшедший, недоверчиво: - Как это на полторы? Полторы головы не бывает. Одна голова - хорошо, говорят, а две - лучше. Жорка: - У тебя лучше на полторы. Голова – Дом Советов! Можешь у Фимы просить погоны лейтенанта. Хватит тебе в младших ходить. Эдик Сумасшедший, с надеждой: - Я самый старший по возрасту. Мне по выслуге лет полагается повышение в звании. Фима: - Стоп-стоп, Эдик, не гоношись! Ты мой адъютант, как Петька у Чапаева, и главный наш бомбардир. Камни в «рыжих» ты бросаешь на «полторы головы» дальше нас. Но лишних погон у меня нет. А эти… - он вынул из кармана золотые погоны с лейтенантскими звездочками, - эти я предлагаю отдать Дюймовочке. Влюбилась в меня, проходу от ее поцелуйчиков нету. Леня: - А как же Анька? Ей мы обещали эти погоны. Фима: - Аньку переведем из медсестер в санитарки. Будет сержантом… Старшим... А в лейтенанты пригласим к нам Дюймовочку. Она нам тут будет и цирковые представления показывать. Жорка: - Фокусы? Фима: - И фокусы. Эдик Сумасшедший, возмущаясь: - Нужны нам ее фокусы, а ей наши погоны! Фима: - Не скажи, Эдик! Нужны. Много ли ты видел на улице женщин с погонами? Она будет первая! А первой быть – это лучше всего на свете. Эдик Сумасшедший: - Первой, это я понимаю. Хочешь, чтобы она была первой, отдай ей, Финичка, свои капитанские. А то подумает о нас: «Дешевки! Пожадничали разменяться на пару лишних звездочек!» Фима: - Не подумает! Я ее лучше знаю! Эдик Сумасшедший, запальчиво: - А если подумает? Для чего ей мозги дадены? Посмотрит на тебя: у тебя четыре звездочки. Посмотрит на себя в зеркало. У нее две. Вот и подумает – «пожадничали». Фима: - Да ты рехнулся! Два капитана на один отряд – это много! Леня, встревая в спор: - Подожди, подожди, Фимка! Получается – что? Получается, что это тебе будут петь песню из кинофильма «Дети капитана Гранта»: «Капитан, капитан, улыбнитесь. Ведь улыбка – это флаг корабля». А ей эту песню петь не будут. На самом деле, про улыбку важнее петь ей, чем тебе. Дошло? Ты – пацан! Обойдешься и без улыбки. Фима: - Ну, не знаю…
И вновь все вперились в фотокарточку, определяя по артистическому виду Дюймовочки, достаточно ли ей лейтенантского звания. Рассматривали, рассматривали и обнаружили на обороте две строчки слов.
Леня прочел их по складам: «Фимуля, родной и милый, приходи ко мне завтра днем в гостиницу «Метрополь», номер 269, за приготовленным тебе сюрпризом. Твоя Дюймовочка». Леня: - Ни одной ошибки, и почерк красивый, как у нашей учительницы Евдокии Евгеньевны. Эдик Сумасшедший: - Ух, ты! Грамотная! Жорка: - Первый сорт – «твоя Дюймовочка»! Леня: - Сюрприз – во как, не хухры-мухры! Жорка: - Пойдешь – не сдрейфишь? Фима: - Пойду! Эдик Сумасшедший: - Пойдет, пойдет! Я сам его поведу! Жорка: - А ты чего так разохотился? Эдик Сумасшедший: - Он же говорил: будет у нас бесплатная артистка. Такой нам цирк заделает здесь! И без всяких билетов за тьму рублей! Леня: - А погоны тебе не жалко? Эдик Сумасшедший: - Погоны я еще выслужу по выслуге лет. А до «бесплатного дворового цирка» не дослужусь никогда. Что – я дурак, чтобы не понимать свою выгоду?
Представление третье
Дюймовочка встретила гостей в пышном платье, сшитом будто бы из лепестков роз. Она была в лакированных лодочках на высоких каблуках, и дымила пахучей сигаретой, вправленной в длиннющий мундштук с золотым ободком. Красавица-лилипутка нацепила Фиме сразу же, у порога, поцелуйчик на щеку и потянулась к Эдику Сумасшедшему. Но тот сконфуженно выскочил за дверь. Эдик Сумасшедший: - Я подожду в коридоре. Дюймовочка вдогонку: - Жди меня и я вернусь, только долго жди. Эдик Сумасшедший, из-за двери: - Мне не к спеху. Можно и долго.
Дюймовочка пожала плечами, и повела Фиму к журнальному столику, усадила на диван, распечатала бутылку армянского коньяка с генеральской величины звездочками на горлышке. И давай тыкать этим горлышком по пузатым рюмочкам. Дюймовочка: - Позволим себе, Фимуля, удовольствия жизни. Фима, с видимым напряжением, кивнул. Дюймовочка: - Сигарета? Коньяк? Фима: - Это вправду говорят, что если потом съесть хлеб с чесноком, то никакой запах не учуется? Дюймовочка: - А чеснок? Фима: - За чеснок ругаться не будут.
Он пригубил коньяк, задымил сигаретой.
Дюймовочка, хлопая в ладоши: - Браво! Браво! Брависсимо! О, чемпион моего сердца! Мой чемпион! Фимуля! Твой выход на арену очаровал публику. И публика пьет следом за тобой! Этот чудесный напиток богов!
Дюймовочка вылила в себя «напиток богов». И пододвинула Фиме рюмочку, все еще наполненную до половины.
Дюймовочка: - Фимуля, мой чемпион! Вот оно, удовольствие жизни. Посмотри сквозь стекло на свет. Видишь? Фима: - Что? Дюймовочка: - Видишь, сколько в нем солнца? Фима: - В свете? Дюймовочка: - В коньяке, Фимуля! В рюмочке, мой чемпион! Пей до дна, и смейся, паяц, над разбитой судьбою! Фима: - Я не паяц. Дюймовочка: - Ты мой чемпион! Фима: - Тетя лилипутка… Дюймовочка, погрозив пальчиком: - Называй меня - «моя несравненная Дюймовочка». А то обижусь. Фима: - Моя Дюймовочка… Дюймовочка: - Несравненная! Фима: - Несравненная моя Дюймовочка! Дюймовочка: - Вот так, Фимуля, мой чемпион. Фима: - Моя несравненная Дюймовочка! Дюймовочка: - Продолжай, продолжай… Фима, стараясь быть убедительным: - Имейте знать, лейтенант – это очень высокое звание. Не меньше, чем на базаре – мясник.
Дюймовочка удивленно посмотрела на Фиму.
Фима продолжал убеждать: - Но мясник всегда мясник, даже если он старший мясник. А лейтенант может стать капитаном, майором, подполковником. Дюймовочка рассмеялась: - А потом и полковником. О чем это ты, чемпион моего сердца?
Фима выложил на журнальный столик офицерские погоны с одной линией и двумя серебряными звездочками, отодвинул подальше бутылку коньяка с генеральскими, чтобы они, гады, не затмевали его маленькие, но удаленькие.
Фима: - У нас во дворе мы решили произвести вас в офицеры. И принять вас в наш отряд. Дюймовочка: - О, рыцарь сердца моего, Фимуля! Принимай меня хоть в оловянные солдатики! Только поклянись, что до гроба будешь моим командиром. Фима, растолковывая ситуацию: - До гроба не получится. У нас в штабе каждый раз выборы-перевыборы командира. Сегодня я командир. А там, глядишь, переизберут. И будет твоим командиром Жорка, с четвертого этажа. Или Эдик Сумасшедший, из дворницкой. Дюймовочка: - Э, нет, Фимуля! Не хочу Жорку! Зачем мне этот детсад с четвертого этажа? Фима: - Тогда – Эдик! Эдик Сумасшедший – не детсад. Дюймовочка: - А сколько ему натикало, вашему придурку? Фима: - Ему уже будет пятнадцать. Но он никакой не придурок, он сумасшедший. Дюймовочка: - Конечно, конечно, если водится с вами. Фима: - Со старшими он тоже водится. Уголь и дрова из сарая таскает. А те его награждают. Дюймовочка: - Деньгами? Фима: - Деньгами, да! И одеждой, бульоном с курицей. А Гога, старший сын тети Фани… Дюймовочка: - Нашей? Фима: - Да-да! Вашей - в цирке. И нашей – дома. Так вот, Гога наградил Эдика Сумасшедшего настоящим немецким крестом с офицерским мундиром впридачу. Нашел в подвале, под завалом дров. И теперь Эдика иногда еще кличут Фрицем. Но он на это не куксится. Дюймовочка: - Совсем сумасшедший? Фима: - Но не придурок, тетя лилипутка. Дюймовочка, опять погрозив пальчиком: - Моя несравненная Дюймовочка! Фима: - Моя несравненная Дюймовочка!
Лилипутка навесила Фиме поцелуйчик прямо на нос. И пока он почесывал кончик носа, снова разлила коньяк.
Дюймовочка, поднявшись с рюмочкой: - Фимуля! Ты выполнил мое заветное желание. И как в сказке, трижды обратился ко мне со словами: «моя несравненная Дюймовочка»! Фима: - И что из этого? Дюймовочка: - А из этого… Ты сейчас получишь то, о чем мечтает любой русский богатырь... Фима: - Меч-кладенец? Это тот сюрприз, что на фотке – сзади – в письменном виде? Дюймовочка: - Фу! Меч! Все у тебя острые предметы на уме. Порезаться можно! Фима: - Я воевать хочу! Дюймовочка: - А любви? Фима: - Меня и так все любят. Дюймовочка: - Женщины? Фима: - Мама, тетя Фаня, тетя Софа, ее подруга Полина… женщины… И папа любит. И дедушки-бабушки, братья-сестры. А что? Нельзя? Дюймовочка: - Ничего. Папа-мама – ничего. Я не ревнивая. А что за подруга Полина? Фима: - С ней мы познакомились в кино, когда я был совсем маленький. Пять лет – малыш... Дюймовочка: - Кто – «мы». Фима: - Я, папа Арон и тетя Софа. Мы пошли в кино, на детский сеанс. Сели на первый ряд. Софа, папа Арон. И я. Я у него на коленях. А рядом с нами села Полина. Но мы еще не знали, что она Полина. А она не знала, что я мальчик. У меня были кудри до плеч, и одет я был в платьице от моей сестры Сильвы. Она из него уже выросла, а я в него как раз врос. Полина и говорит моему папе: «Какая красивая девочка!» А папа отвечает: «Это мальчик!» Полина говорит: «Не может быть!» А папа задирает мне подол платья и говорит Полине: «Смотри!» Полина посмотрела… Дюймовочка: - И что сказала? Фима: - Сказала: «Ах! Я уже умираю!» Дюймовочка: - Надеюсь, рыцарь сердца моего, зрелище не было на самом деле убийственным. Фима: - От этого не умирают. Дюймовочка: - Ой, не могу! Я тоже от тебя, Фимуля, кажется, не умру. Фима: - Без «кажется». У нас все живут почти сто лет. Дюймовочка: - У лилипутки век не долог. Фима: - Кто со мной поведется, у того век вытянется. Дюймовочка: - Ну, так тяни, тяни свою рыбку, Фимуля. Фима, стараясь выглядеть строже: - Не называйте меня больше Фимулей! Дюймовочка: - Чего так? Фима: - А так! Мы с вами теперь офицеры, а не мадам. Дюймовочка: - Но я офицер в юбке. Фима: - Все равно, в юбке вы или не в юбке. Но вам надо забыть о поцелуйчиках. И учиться другому. Дюймовочка: - Чему, если не секрет? Фима: - Не секрет! Вы честь когда-нибудь отдавали? Дюймовочка: - Теперь уже не упомнишь. Впрочем, приходилось. Но всего один разок. По молодости лет. Фима: - Причем тут молодость лет? Я вас спрашиваю, умеете ли вы отдавать честь? Дюймовочка: - Когда? Фима: - При встрече с офицером. Дюймовочка: - И как часто? Фима: - Каждый раз, как встретишься. Дюймовочка: - Фимуля… Фима: - Не называйте меня Фимулей! Дюймовочка: - Каждый раз, мой командир, не получается. Фима: - А вы научитесь! Дюймовочка: - Учеба в этом деле не помогает. Фима: - Встаньте у зеркала и потренируйтесь.
Фима подошел к зеркальному трюмо и показал, как это делается, лихо вскидывая пятерню к виску.
Фима: - Вот так! Вот так отдают честь по-солдатски. Дюймовочка: - Ах, по-солдатски, - лилипутка подошла к трюмо и синхронно с Фимой стала бросать два наманикюренных пальчика к подкрашенной тушью брови. – По-солдатски и у меня получается. Фима: - А сколько времени вам понадобится, чтобы перебраться к нам в штаб со всеми манатками?
Дюймовочка, поперхнувшись, поспешила к журнальному столику. Налила стакан воды из графина. Выпила
Дюймовочка: - О, мой командир! Какой ты прелестный! Фима тоже вернулся к столику: - Я ничуть не прелестный. На мне - спросите у мамы - ботинки горят. И кулаки – посмотрите, разуйте глаза! – вечно в ссадинах да с содранной кожей. Дюймовочка: - Ой, какой ты бравый молодец! Но давай договоримся. Я буду под твоим руководством учиться отдавать честь, а ты будешь учиться возвышенным словам. Договорились? Фима: - Я понимаю только язык приказов! Дюймовочка: - Ну, что ж. Уговорил. Я вся твоя! Приказывай, мой повелитель!
И Дюймовочка протянула руки к Фиме, как будто она снимается в фильме о любви. Но приказать он ничего не успел. Дверь внезапно открылась, и в гостиничный номер вбежал старший лилипут Петя, весь из себя гневный и распаренный.
Петя поморщил нос-пуговку: - Пьете? Дюймовочка: - Петечка, роднуля! Как ты некстати! Петя: - Глаз да глаз за тобой нужен! Я о тебе доложу, пьянь морозная! Какой из тебя теперь «человек-оркестр»? На рояль не взберешься со своей музыкой! Рассыплешь все инструменты! Свалишься, на смех публике! Фима, вступаясь: - Не свалится! Петя: - А ты молчи, герой-любовник! А то твоей тете Фане доложу! И она тебя в угол поставит! Фима: - Ябеда!
И кулаком Петечке по скуле. И по животу. И по челюсти.
Эдик Сумасшедший, вбегая в салон: - Никуда она его не поставит! Это я тебя сейчас поставлю вверх тормашками! Петя обернулся: - А это что за придурок? Дюймочока пояснила, хихикая: - Он не придурок, он сумасшедший. Петя: - Что? Я к директору цирка пойду! Мало ей пацанья, так за малоумных придурков принялась. Фима, возмущенно: - Он не придурок. Эдик Сумасшедший: - Я не придурок! Петя: - А кто ты такой? Эдик Сумасшедший: - Сам ты малоумный придурок!
Бросился на обидчика, Размахнулся и вмазал. Потом еще и еще.
Петечка перекрылся руками. Визжит: - Нельзя! Нельзя! Синяк посадите! Как я выйду на арену? Эдик Сумасшедший: - Мабуть, отмоешься! Петя: - Публика меня засмеет! Фима: - Не засмеет! Петя: - Хватит лупиться! Я твоей тете Фане доложу! Фима: - Ах ты, ябеда! Я тебе сейчас как дам! До конца дней своих будешь выступать с подбитым глазом!
Петечка - к двери, и был таков. За ним порхнул и Эдик Сумасшедший, чтобы догнать и еще поддать по загривку. Фима захлопнул дверь, потоптался, не ведая, что теперь предпринять.
Фима, потерянно: - Вот кулак разбил. Крепкая голова у этого Петечки. Дюймовочка: - Голова крепкая, да дураку досталась.
Дюймовочка подбежала к Фиме, перехватила посеченный в схватке кулак, подула на него и, повернув, наговорила в горсточку пальцев, как в микрофон, всякое-разное, поди разберись – что для него, что для себя.
Дюймовочка: - Петечка! Все мои несчастья от него! Ревнивец, старый дурак! И кляузник, каких свет не видывал! Фигу ему покажи, сразу бежит докладывать. Что теперь будет? Что будет? Фима: - Ничего не будет! А будет, еще раз как двину! Пусть хоть весь свой цирк позовет на подмогу. Я ведь тоже… Думаете, я только Эдика Сумасшедшего могу позвать? Дюймовочка: - О, какой ты мой расчудесный позыватель на подмогу! Я тебе буду век благодарна за эти слова! Фима: - Хватит! Не надо захваливаний. Я просто хороший, вот и все. Дюймовочка: - Нет, не все! Не все! Ты, на самом деле, не просто хороший. Ты приносящий счастье, на самом деле. Это я сразу поняла. И поняла, что ты еще и…
Но какой он «еще» Фиме не довелось услышать. В гостиничный номер Дюймовочки вбежали ее подружки, такие же миниатюрные принцессы манежа. Вбежали и затараторили – в перешлеп губ-языков.
Лилипутки: - Петечка! - Да! - Помчался, как ошпаренный. Дюймовочка: - Жаловаться? К директору цирка? Лилипутки: - Подумай! Подумай! - Никогда не догадаешься! Дюймовочка: - Не томите мне душу! Куда? Лилипутки: - В ЗАГС! - Дурак! - Помчался! - Разводиться помчался, дурак! Дюймовочка: - Так я и дала ему развод - дураку этому!
Фима потоптался-потоптался, осознавая, что невзначай вляпался в какую-то совершенно «взрослую» историю и тишком двинулся к двери. Но Дюймовочка, видя, что он намерен ускользнуть, прихватила его за руку.
Дюймовочка: - Постой. Постой, Фимуля! Ты ведь забыл, за чем приходил. Вот получи… Фима: - Автограф? Сюрприз? Дюймовочка: - Сюрприз! Сюрприз! Вот тебе контромарочка!
Фима сунул зелененькую бумаженцию в карман брюк: - Автограф тоже будет?
Дюймовочка: - А фотка? Фима: - Фотка – не автограф. С таким автографом бесплатно в цирк не пускают. А Эдику Сумасшедшему надо бесплатно. У него денег нет.
Получив еще одну контромарочку, он рванул в коридор, к Эдику Сумасшедшему.
Дюймовочка закрыла за Фимой дверь и доверительно сказала подругам: - Фимуля - мой верный поклонник. Ни одного представления не пропускает. Первая лилипутка: - А цветы дарит? Дюймовочка: - И цветы дарит. И вот это кольцо подарил. Вторая лилипутка: - Но это ведь кольцо обручальное. Дюймовочка: - А он иначе не может. Помните, что тетя Фаня говорила? У него серьезные намерения. Он даже свидания назначает только у ЗАГСа. Третья лилипутка: - Вот-вот… Он сейчас там с Петечкой встретится и опять набьет ему морду. Дюймовочка: - Не набьет. Петечка предусмотрительный. Он пошел разводиться к другому ЗАГСу.
2
ОБРАЗЦЫ ЖИЗНИ
Действующие лица:
Фима, мальчик девяти лет. В полувоенной курточке на молнии, на погончиках четыре офицерские звездочки. Эдик, мальчик постарше. В пиджачке, с пришпиленными погонами рядового из серого картона.
Место действия:
Комната. На стене две географические карты. Одна – большая: карта России. Вторая намного меньше: карта полушарий. Фима, сидя на стуле, выстругивает саблю из палки. Эдик проверяет, как растягивается резинка на рогатке, и время от времени постреливает камушками по карте полушарий.
Эдик, голосом Петьки – ординарца Чапаева: – Финичка, где должен быть командир? Фима: – Случись война? Эдик: – Случись война! Фима: – Впереди! На лихом коне! Эдик: – Финичка! А ты мог бы командовать армией? Фима: – Почему нет? Если завтра война, если завтра в поход… Эдик: – Нет, Финичка! Наши образцы жизни другие. Завтра тебе, Финичка, в школу. Давай лучше воевать сегодня. Фима: – Но где нам найти войну? Эдик: – Финичка, ты командуй армией. А войну я для тебя найду. Фима: – Где? Эдик указал пальцем на карту полушарий, впритык к которой висела огромная карта России. Она занавешивала стену комнаты – от пола до потолка. Эдик: – А вот тут, в Америке. В газетах пишут, что янки-дудл опять собираются напасть на нас с холодной войной. Фима: – Скоро мы замерзнем? Так, что ли, Эдик? Как белые медведи на льдине? Эдик: – Не боись, Финичка! Мабуть, дадим раза, и они с копыт. Фима: – Да ну? Эдик: – А вот тебе и «ну». Посмотри на нашу Россию. Какие мы большие на карте нашей родины, посмотри! От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей. А они! Посмотри! Затерлись в щелку между двух океанов. – Эдик стрельнул из рогатки камушком по Соединенным штатам на карте полушарий. – Малявки! Шапками закидаем! Ну, будешь командовать армией? Фима: – Почему нет? Но где взять столько шапок? Эдик: – Тетя Маруся шьет шапки. На зиму. Для всего дома. Попросим у нее. Закидаем Америку и вернем назад. Фима, поспешно: – С трофеями! Эдик: – С трофеями. А какие они, трофеи? Фима: – Снятые с голов скальпы! Эдик: – Ишь ты, чего снимают. У нас шапки на улице. А у них скальпы. Заграница! Да, а что мы будем делать с этими скальпами? Фима: – Продадим! Эдик: – Кому? Фима: – А тем, у кого на голове нет волос. Эдик: – Лысым? Фима: – Стало быть, лысым. Эдик: – Но лысые, я слышал, жадные. Это у них от жадности все волосы и выпали. Фима: – Вот-вот, жадные. А жадный платит дважды. Эдик, растерянно: – Как так? Фима: – А так! Сначала платит парикмахеру, когда у него еще волосы растут. А потом, когда волосы выпадут, станет платить нам. За скальпы. Эдик: – Сколько же будем просить за штуку? Фима: – Это как бизнес повернется. Эдик: – А сейчас, Финичка, сказать не можешь? Я бы подсчитал выручку. Фима: – Надо бы прицениться. Допустим, один поход к парикмахеру стоит… ого! – сколько стоит. А два похода? А три? Другое дело - скальп! Прицепил, и никаких походов к парикмахеру. Всю жизнь при шевелюре. Экономия? Эдик, согласно: – Экономия. Фима: – Ну, так считай эту экономию и… Эдик: – Финичка, стоп с твоей экономией! Все равно ни черта не получается с твоими образцами жизни! Моя экономия сегодня – это только стрижка под полубокс. Без одеколона и крема для укрепления волос. А когда подрасту? Мне и одеколон понадобится и крем, и бриться придется. А это уже совсем другая экономия. Так что, не придуривайся – назначай цену за скальп. А там и подсчитаем, сколько мы заработаем. Фима: – С бухты-барахты не получится. Прогадаем. Вот бы с кем посоветоваться… Эдик: – С парикмахером? Фима: – Нет, с ним не годится. Он знает только, как обкарнать волосы, а не прирастить их. Нам бы кого из настоящих охотников, из тех, кто охотится на зверей и шкуру с них сдирает. Эдик: – Из охотников? Кто шкуру со зверья сдирает? Фима – Точно! Эдик, восторженно: – Есть! Есть такой у меня на примете! Фима: – Кто? Эдик: – Да это же дядька мой родной! Как выпьет, так сразу говорит: «От меня это зверье никуда не денется! Я с них всех до единого шкуру спущу!» Фима: – Ну, так звони ему. Посмотрим, какую цену он положит. Фима вынул из кармана полувоенной куртки сотовый телефон, передал Эдику. Тот поспешно набрал номер. Эдик: – Алло! Алло! Дядя, это ты? Да? Кто говорит? Эдик говорит. Эдик! Я хочу спросить… Что? Я по-быстрому, мешать не буду. Что хочу? Я хочу продать скальп. Что-что? Скальп, говорю. Скальп человека. Откуда достали? Ну, достали… Нашли… Скальп. По буквам? Сема-Каша-Аня-Лото-Мягкий знак… Что-что? Это не имя. Это мягкий знак. Есть знак твердый. А это знак мягкий, дядя. Ты давно, мабуть, в школу не ходил. Что-что? Уже выезжаешь? Куда? Ко мне? И чтобы я – что? Никуда? И никому не показывал находку? Понимаю-понимаю, товар в цене. А сколько все-таки за него просить? Трубка дала отбой. Фима: – Не сказал, сколько стоит? Эдик: – Не сказал, Финичка. Фима: – У бизнеса свои секреты. Понимаю. Эдик: – Да не секреты, Финичка. Дядя сказал, что обязательно поймает тех, кто скальп снял с человека и спустит с этого зверья шкуру. Он у меня старший следователь. И едет к нам не один, а с оперативной группой. Всех – кричит – поймаю, всех арестую, вшей заставлю кормить в Бутырках. Что будем делать? Ты вшей умеешь кормить? Фима, раздумчиво: – Не пробовал. А долго твоей оперативной группе до нас добираться? Эдик: – Минут десять, если на такси. А они не на такси, Финичка. Они, как на скорой помощи, раз-два и в дамках! Фима подумал-подумал, отложил полуфабрикат сабли на кровать, скинул стружки с колен и поднялся со стула. Фима: Ой, Эдик! А у меня еще уроки не приготовлены на завтра. Да и мамка сказала, чтобы я в булочную за хлебом заскочил. Эдик: – Постой! А как без тебя прицениваться, Финичка? Сколько просить? Фима буркнул: – Десять лет без права переписки. Через минуту его и след простыл.
ЭКСПОЗИЦИЯ ВТОРАЯ
МЕЖДУ НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ
3
ТЕСТ НА КОММУНИКАБЕЛЬНОСТЬ
Действующие лица:
Он – молодой человек, одет в мешковатый медицинский халат. Она – девушка лет двадцати, тоже в медицинском халате, но укороченном и приталенном.
Место действия:
Научная лаборатория.
Она: - Это правда, что ты не попал в школу космонавтов? Он: - Правда. Она: - Почему, если не секрет? Он: - Не выдержал тест на коммуникабельность. Оказалось, что у меня натура не подходящая, слишком агрессивная. Она: - У тебя? Быть такого не может! Он: - Может... Экзаменаторы предложили мне создать по своему образу и подобию миниатюрную саморазвивающуюся биологическую систему закрытого типа и поместить ее на одну из планет наглядного пособия, представляющего из себя солнечную систему. Она: - И что же? Он: - Поместил! На третью от светила. Но не успел мой образ и подобие подняться с четверенек на задние лапы, как стал размахивать дубиной и гробить почем зря своих же соплеменников. Она: - А дальше?.. Он: - Дальше - хуже. Войны, войны, войны... И это на всех ступенях развития. Она: - Ужас-то какой! Он: - Но и это не все. Она: - Чего уж больше?! Он: - Додумались, ироды, до распада урана. И смастерили атомную бомбу. Каково! Она: - Да-а... Прими мои искренние соболезнования. А свой образ и подобие сдай в архив, и пусть он оттуда не высовывается. Я бы за него все равно замуж не вышла.
4
НЕУРЯДИЦА
Действующие лица:
Он – молодой человек, одет в мешковатый медицинский халат. Она – девушка лет двадцати, тоже в медицинском халате, но укороченном и приталенном.
Место действия:
Научная лаборатория.
Она: - Слушай, это правда, что ты дал обет – не жениться, пока не доведешь свой научный эксперимент до победного конца? Он: - Не совсем – обет. Скорей - слово. Она: - Сначала было слово… Но какое – не сказано. Он: - Понимаешь… Полная научная несостоятельность… Она: - У тебя, лучшего нашего студента? Он: - Но жениться ведь мне предстоит не в качестве студента. Она: - А в качестве кого? Он: - Хотелось бы в качестве доктора наук. Она: - А у невесты ты не поинтересовался, в качестве кого ты ей нужен? Он: - У меня нет невесты. Она: - А ты найди ее и поинтересуйся. Может быть, ты ей нужен просто в качестве мужчины. Он: - Теперь таких невест и с огнем не сыщешь. Да и мужчин… Она: - Предоставь о мужчинах думать невестам. Он: - Пусть думают. Мне еще об этом голову ломать. У меня эксперимент никак не вытанцовывается. Она: - А в чем проблема? Он: - Никак не вступить в контакт с мыслящими существами. Она: - А я? Он: - Очень остроумно! Спасибо! Ты и представить себе не можешь, какую я провернул работу. Понимая, что напрямую не выйти с ними на контакт, я пошел на хитрость. И создал биологический робот. Создал по их подобию, изученному мной в рентгеновских лучах. Она: - И что же? Он: - Поломали, изверги, Кащея - так они робот прозвали. Она: - Такие несознательные? Он: - Несознательные, однако мысляшие. И очень. Но мыслящие как-то по-дурацки.На двоих. Я даже знаю имя главного виновника моего неудачного эксперимента. Она: - Догадываюсь… Эйнштейн? Он: - Какой Эйнштейн?! Иванушка Дурачок! Она: - Зачем же он? Он: - Затем, что сконструированный мной робот похитил его невесту - Василису Премудрую. С кем, посчитай, выходить на контакт интеллектуальному роботу, как не с самой премудрой из соображающих на двоих? Кащей логически вывел, что с ней, наиболее развитой умственно по сравнению с другими индивидумами полупещерного века, живущими еще в двоичной математической системе, скорее найдет общий язык. Так она - вот тебе пример хитрой женской натуры! - выведала у Кащея, где находится его энергоблок... Она: - И... Он: - И ее жених Иванушка Дурачок, не долго думая на трезвую голову, привел этот энергоблок в полную негодность. Проще говоря, перерубил топором яблоко, в которое энергоблок был запечатан для неприметности. Закусил и выпил. Она: - А Василиса Премудрая? Он: - Они же соображают на двоих! Тоже закусила, и тоже выпила. Потом замуж за Иванушку вышла. Теперь она по паспорту Василиса Дурачок. Она: - Везет же бабам, когда они дурами становятся! Он: - Чего? Она: - Мне ты ведь предложение никак не сделаешь.
ЭКСПОЗИЦИЯ ТРЕТЬЯ
ИЗРАИЛЬ
5
«ТУТ» И «ТАМ»
Действующие лица:
Дедушка – старый морской волк. Машенька – его внучка. Мороженщики – мужчина и женщина.
Место действия:
Тель-Авивский пляж. Старый морской волк, положив на коврик китель – орденскими колодками наружу – расположился под тентом на берегу Средиземного моря. Выдавив на ладонь из плоской бутылочки антизагарный крем, он стал растирать спину внучки своей Машеньки.
Дедушка: - Теперь не сгоришь. Машенька: - А купаться? Дедушка: - Купаться потом. Сначала позагарай – согрейся.
Стали загорать-нежиться. Под ласковым солнышком да под зазывные выкрики продавцов с ящичками на перевязи: “Артик! Артик!”
Машенька: - Дедушка, тут тридцать в тени! Купи мне артик. А то перегреюсь. Дедушка: - Мороженое на палочке? Машенька: - На палочке, дедушка, на палочке. Дедушка: Это что? В честь нашей Арктики назвали мороженое? Машенька: - Вашей! Вашей! Купи уже скорей!
Дедушка кивнул. Охотно поднялся с коврика, накинул на плечи китель с орденскими колодками, и двинулся к ближайшему продавцу, орущему на весь пляж: “Артик тут!” Идет к нему, значит, к зазывале с ящичком, а тот вдруг переменил пластинку. И орет совершенно противоположное: “Артик там!”
Дедушка оглянулся. Действительно: там другой продавец, причем, не мужчина, а женщина, с другим ящичком. Но орет, что надо: “Артик тут!” Пошел к ней. А она, видя его, приближающегося, тотчас завела иную музыку: “Артик там!”
Повернул старый морской волк, заторопился к первому продавцу: не дай бог, мороженое растает. А тот, первый, и приветствует его на надрыве голосовых связок: “Артик тут!” Но недоверчивый уже дедушка, сблизившись с зазывалой, спрашивает-интересуется, чтобы вышло все без промашки: “Действительно артик тут? Не обманываешь?”
Наглый продавец отвечает старику совсем по-хамски: “Артик там!”
Дедушка, нервничая: - “Тут он или там?” Продавец с радостью в голосе: - “Тут!”
Дедушка отстегивает на его “тут” деньги. А наглый насмешник с пингвином на фартуке, сгребая шекели в потный кулак, вместо сдачи выдает предъинфарктное: “Артик там!”
Этим, последним самым коварным “там” разносчик холодной закуски и подавился. Старый морской волк, не выдержав, влепил ему по зубам.
Дедушка: - Не уважаете, да? Я на войне кровь проливал! Не Тут, понимаю, я кровь проливал, а Там. А вы мне за то, что я кровь проливал не Тут – такие издевательства, да?
Продавец, сидя на песке, недоуменно проверяет, цела ли челюсть. Продавщица подкладывает к его затылку лед из ящичка с мороженым. Машенька подбежала к дедушке, вцепилась в него, чтобы он не расходился.
Машенька: - Дедушка, ты все неправильно понял. Тут они говорят на иврите, не так говорят, как Там, где ты кровь проливал. “Артик тут” – это по-русски “Артик клубничный”, а “Артик там” — “Артик вкусный”. Понял?
Дедушка понял. И помог продавцу подняться.
А Машенька, выхватив из ящичка мороженое на палочке, побежала к воде, весело крича: - “Артик тут!” “Артик там!” Ам-ам! Вкусно нам!
6
ЗА СТОЛОМ У НАС НИКТО НЕ ЛИШНИЙ
Действующие лица:
Старый морской волк в поношенном кителе с орденскими колодками. Женщина – русалка. Одета соответственно.
Место действия
Небольшая комната. На стене карта полушарий и календарь-ежегодник с панорамой Иерусалима. За столом с бутылкой водки, консервными банками и нарезанной колбасой, сбоку от трюмо семидесятых годов, приставленного к стене, сидит пожилой мужчина в поношенном морском кителе. В левой руке трубка, в правой рюмка, которой он попеременно чокается с бутылкой водки или с зеркалом. С зеркалом, и разговаривает, как с собутыльником, не обращая внимания на то, что этот «собутыльник» смахивает не на него, а на русалку со следами былой красоты на лице и с поблекшей чешуей.
Представление первое
Старый морской волк: - У них тогда был Хрущев. Русалка: - А у нас? Старый морской волк: - У них тогда была программа строителей коммунизма. Русалка: - А у нас? Старый морской волк: - У них тогда были временные трудности по производству молока и мяса, но в отношении догнать и перегнать Америку все обстояло хорошо. Русалка: - А у нас? Старый морской волк: - А у нас здесь, в Израиле, нас самих еще не было. Мы были тогда у них, хотя думали, что мы у нас. И считали: у нас Хрущев, у нас программа строителей коммунизма, у нас временные трудности по производству молока и мяса, но в отношении догнать и перегнать Америку все хорошо. Русалка: - И таки да. У нас - таки да! В Израиле мы догнали Америку по производству молока и мяса на душу нашего населения и перегнали ее часов на десять, ведь наше солнце восходит у них в Америке, когда мы уже ложимся спать. Старый морской волк: - Гуд-бай, Америка!
Он опрокинул рюмку, вытащил из консервной банки кильку за хвост и опустил ее головкой вниз себе в широко раскрытый рот.
Старый морской волк: – Хорошо пошла!
Представление второе
Русалка: - В тебе всё хорошо ходит. Позавидуешь. Старый морской волк: - Влазит, вот и ходит. Чего мудрить, когда кушать хочется? Русалка: - А когда кушать не хочется? Старый морской волк: - Тогда – ностальгия. В кино пойдешь – ностальгия. В ресторане посидишь – ностальгия! А отчего-почему? Русалка: - Подсказать? Старый морской волк: - Ну? Русалка: - Философски говоря, хотел как лучше, а получилось как всегда. Старый морской волк: - Рыбья у тебя философия! Русалка: - Почему же рыбья? Житейская… Посуди сам: ты всегда чего-то хочешь. И всегда - «как лучше…» Старый морской волк: - А что в этом плохого? Русалка: - Плохого в этом ничего. Правда, если вспомнишь, чего ты хотел. Старый морской волк: - Когда? Русалка: - А хотя бы тогда, когда обгоняли Америку? Старый морской волк: - А чего я хотел? Да практически ничего. Социализма хотел с человеческим лицом. Ну и... пару-тройку слов здесь, пару-тройку слов там. Разоблачал-разоблачал... Пока во имя свободы не разворотил весь Советский Союз до основания, а затем... Русалка: - Свободы стало навалом. А Советского Союза не стало вовсе. И разоблачать некого. Старый морской волк: - А кухня? кухня? Где уж ныне кухня моя стародавняя? Маленькая, спокойная, рассчитанная на пару-тройку слов свободных, разоблачительных... Русалка: - В чужой стороне, в запредельном государстве обретается кухня твоя, друг-человек. Старый морской волк: - А те, кто собирался в ней тишком, по-добрососедски, раскиданы по разные берега мирового океана и копят старательно доллары. Теперь им оплачивать импортные визы. Иначе не потолкаться вновь на прежней своей жилплощади, чтобы ради туристического соблазна... Русалка, перебивая: - Вдохнуть дым Отечества. Старый морской волк: - Пахнущий снегом, морозным воздухом... Русалка, согласно кивая: - Детством! Горький, милый… и как встарь чадливый от пригоревшего масла. Старый морской волк: - Вдохнуть дым Отечества и ностальгически вспомнить: а чего я хотел? Платить деньги за посещение собственной квартиры? Нет, не этого я хотел. Да практически и ничего я не хотел. Пару-тройку слов свободных хотел, разоблачительных. Хотел как лучше. Русалка: - А вышло как всегда. Старый морской волк - И разоблачать некого...
Он полез чокаться с зеркалом, но промахнулся, и его рюмка не столкнулась с рюмкой русалки. Старый морской волк, удивленно: - О!
Но быстро пришел в себя, извлек женщину с рыбьим хвостом из рамы, усадил на колени.
Старый морской волк: - Гости! Это надо же, гости! А ты знаешь, тогда, когда я и не помышлял платить деньги за посещение собственной квартиры, я очень любил ходить в гости, особенно сюрпризом, неожиданно, так сказать. Эх, кого бы сейчас навестить, а? Русалка: - Навести меня. Старый морской волк: - Это как понимать? Русалка: - А я тут живу, за зеркалом-стенкой, в смежной комнате. Старый морской волк: - В аквариуме? Русалка: - Почему в аквариуме? На жилплощади - для собственного удовольствия. И в школьном бассейне - для зарплаты. Мы в бассейне представления устраиваем для детей. Вот я и поднарядилась в русалки. Старый морской волк: - Тебе подходит. Чешуя как своя. И хвост. А капитаны вам, случаем, не нужны для представления? Русалка: - Это у режиссера надо спросить. Старый морской волк: - А где он? Тоже за зеркалом-стенкой? Русалка: - Он за дверью. Ждет приглашения. Старый морской волк: - Режиссер за дверью? Русалка: - За дверью. Старый морской волк: - А он режиссер? Русалка: - Режиссер нашего школьного театра. А театр в бассейне. Утонуть нельзя, но и выплыть никуда невозможно. Только и остается ходить в гости. Старый морской волк: - Ну, так зови его! За столом никто у нас не лишний. Русалка: - С каждым днем все радостнее жить.
Дверь распахнулась. Три голоса сплелись воедино:
- И никто на свете не умеет лучше нас смеяться и любить...